Новеллы банкротства 2017
В июле 2017 года в Федеральный закон от 26.10.2002 года № 127 – ФЗ «О несостоятельности (банкротстве)» (далее – «ФЗ о банкротстве») были внесены изменения и дополнения, касающиеся вопросов привлечения контролирующих лиц к субсидиарной ответственности (Федеральный закон от 29.07.2017 года № 266 – ФЗ). Суть указанных новелл сводится к созданию наиболее оптимальных условий для защиты интересов кредиторов должника посредством «рабочей» схемы удовлетворения требований за счет контролирующих лиц.
Если ранее теме субсидиарной ответственности контролирующих лиц была посвящена одна статья 10 ФЗ о банкротстве, то теперь законодатель разработал целую главу III.2, регламентирующую подробно процедуры привлечения к ответственности руководителя должника и иных лиц в деле о банкротстве.
Так, Федеральным законом от 29.07.2017 года № 266 – ФЗ значительно расширены пределы понятия «контролирующее должника лицо». В частности, увеличился временной интервал, в течение которого лицо имело право давать обязательные для исполнения должником указания или иным образом определять действия должника, и от которого зависит возможность признания лица контролирующим должника. До внесения изменений под контролирующего должника лицо подпадало лицо, имеющее либо имевшее в течение менее чем три года до принятия арбитражным судом заявления о признании должника банкротом право влиять соответствующим способом на деятельность должника. С июля 2017 года период, в течение которого должны быть даны указания стал рассчитываться с учетом не более 3-х лет с момента фактического возникновения признаков банкротства, а также включать промежуток времени после их возникновения и до принятия арбитражным судом заявления о признании должника банкротом. На наш взгляд, в новой редакции законодателем использован более верный и логичный подход к определению лица, контролирующего должника, поскольку на практике довольно часто действия по доведению лица до состояния банкротства фактически совершаются гораздо раньше, чем в арбитражный суд поступает заявление о признании должника банкротом. Отсчет 3-годичного интервала с даты подачи такого заявления в суд позволял контролирующим должника лицам избежать ответственности. Представляется, что названное изменение должно устранить данную проблему.
Впервые в ФЗ о банкротстве в целях облегчения процесса доказывания виновности контролирующего лица вводится институт опровержимых презумпций. В частности, такой правовой механизм предусмотрен для решения вопроса признания лица, контролирующим должника (п. 4 ст. 61.10), и вопроса установления невозможности полного погашения требований кредиторов (п. 2 ст. 61.11). Так, к контролирующим лицам должника, если не доказано иное, автоматически относятся: руководитель должника или управляющей организации должника; лицо, имевшее право самостоятельно либо совместно с заинтересованными лицами распоряжаться 50 % и более процентами голосующих акций акционерного общества, или более чем половиной долей уставного капитала общества с ограниченной (дополнительной) ответственностью, или более чем половиной голосов в общем собрании участников юридического лица либо имело право назначать (избирать) руководителя должника и т.д.
Согласно п. 2 ст. 61.11 ФЗ о банкротстве презюмируется, что полное погашение требований кредитора невозможно вследствие действий (бездействий) контролирующего должника лица в любом из перечисленных случаях:
— причинен существенный вред имущественным правам кредиторов от сделок, к которым причастно контролирующее лицо;
— не представлены документы бухгалтерской отчетности и (или) учета либо в них отсутствует информация об имуществе, либо данная информация искажена, что существенно затрудняет проведение процедур, применяемых в деле о банкротстве;
— имеется вступившее в законную силу решение суда о привлечении должника или его руководителя к уголовной, административной ответственности или ответственности за совершение налогового правонарушения, и требования по таким актам превышают 50 % общего размера требований кредиторов третьей очереди;
— отсутствуют документы, хранение которых являлось обязательным в силу указаний «корпоративного» законодательства, или в них искажена информация;
— в соответствующий реестр не внесены подлежащие обязательному отражению сведения либо внесены недостоверные сведения о юридическом лице.
Как видно из перечисленных случаев, сложности с доказыванием невозможности полного погашения требований кредиторов вследствие действия (бездействия) контролирующего должника лица все-таки могут возникнуть в случае использования основания, указанного в первом пункте. ФЗ о банкротстве не содержит понятия «существенный вред имущественным правам кредиторов» и общих критериев его оценки. Соответственно, в каждом конкретном споре данное обстоятельство будет устанавливаться судом исходя из «собственных внутренних убеждений».
В качестве нововведения необходимо так же отметить норму о возможности освобождения контролирующего лица от субсидиарной ответственности либо снижения размера такой ответственности. Для реализации указанного правила необходимо соблюдение одновременно двух условий: 1) лицо должно доказать, что оно фактически не оказывало определяющего влияния на деятельность юридического лица (осуществляло функции органа управления номинально); 2) лицо должно предоставить сведения, позволяющие установить фактически контролировавшее должника лицо, и (или) обнаружить скрывавшееся последним имущество должника и (или) контролирующего должника лица (п. 9 ст. 61.11 ФЗ о банкротстве). На первый взгляд правило преследует благие цели – определить виновника в доведении лица до банкротства и выявить имущество для конкурсной массы посредством сотрудничества. Однако, стоит обратить внимание, что законодатель предоставил арбитражному суду только лишь право принимать решение о снижении размера субсидиарной ответственности либо об освобождении от нее, а не закрепил в законе безоговорочное основание для изменения «негативных» последствий для контролирующего лица. Соответственно, условия такого сотрудничества представляются неравноценными. Поэтому вряд ли на практике данное правило получит широкое применение. Кроме того, если рассмотреть указанную норму от обратного, то напрашивается вывод о том, что при неисполнении хотя бы одного из названных условий, контролирующее должника лицо может быть привлечено к субсидиарной ответственности. Подобная трактовка правила свидетельствует о возможных «перекосах» при вынесении решения по делу о привлечении контролирующего должника лица к субсидиарной ответственности.
Одновременно хотелось бы обратить внимание, что теперь законодатель выделяет в отдельные статьи и более детально расписывает несколько видов ответственности контролирующего должника лица в рамках дела о банкротстве и вне его рамок: 1) субсидиарная ответственность за невозможность полного погашения требований кредиторов (ст. 61.11); 2) субсидиарная ответственность за неподачу (несвоевременную подачу) заявления должника (ст. 61.12); 3) ответственность за нарушение законодательства РФ о несостоятельности (банкротстве) (ст. 61.13); 4) ответственность в виде возмещения убытков, причиненных должнику (ст. 61.20) и т.д.
Подводя итог вышесказанному, можно сделать вывод о том, что законодателем совершена неплохая попытка усовершенствования и ужесточения механизма привлечения контролирующих лиц должника к субсидиарной ответственности. Однако без «огрехов» не обошлось и, как всегда, правоприменительная практика со временем внесет свои коррективы в недоработки.